Татьяна

Это рассказ о моей бабушке. Я его записала со слов её детей - моего отца и моей тёти. Eсли бы бабушкa была жива, в 2007 году ей бы исполнилось сто лет...

Таня была восьмым ребёнком в семье. Когда ей было года полтора, её мать умерла при родах следующего, девятого. Умер и младенец. Отец женился очень быстро вторично, и мачеха приложила все силы к тому, чтобы разогнать из дому всех детей. Старшей, Еве, было уже около семнадцати, и она поспешно вышла замуж. Свою самую младшую сестрёнку Танечку Ева взяла к себе в дом. Потом у Евы появились дети, вместе с которыми Таня и росла.

Замуж Татьяна вышла рано, и с замужеством повезло - парень (мой дедушка Семён) оказался добрый, весёлый, пробивной. Зажили счастливо. Сначала он работал трактористом в колхозе, но за своё умение красиво и зажигательно говорить, был замечен и назначен представителем НКВД. Горячий, честный, безгранично верящий в дело революции и приказы партии, свою политическую карьеру начал с того, что раскулачил своего собственного деда: отнял у него лошадь и привёл в колхоз. На все мольбы родственников недоумённо отвечал:"Как же я могу раскулачивать других, если у самого дед будет - кулак? Да мне никто не будет верить тогда!"

Татьяна плакала, умоляла его не делать этого, доказывала, что никакие люди не кулаки, и зачастую он отнимает у них последнюю лошадёнку или корову-кормилицу, обрекая семьи на голод. Но Семён был непреклонен. А руководство, заметив его рвение и преданность, вскоре назначило Семёна председателем колхоза. Ему было 20 лет к тому времени. И на посту председателя он делал всё возможное, чтобы ... "сделать былью" сказку о коммунизме.

Колхоз окреп и встал на ноги. Это были их счастливые годы! Татьяна работала воспитателем в детском саду, родились дети: сын Миша, через семь лет - дочь Ида. И ничего, что они жили в нищенской избе, имея лишь самое необходимое. Родственники посмеивались за спиной - хоть и председатель, а голь перекатная. А он за всю свою жизнь не взял себе ни копейки.

А потом настал 1937 год, и Сталин выступил с известными лозунгами об "Искривлении линии партии". И всем сразу стало ясно, что Семён - один из тех, кто линию партии искривлял. Он подпадает под эту статью, и его сажают в тюрьму сроком на 5 лет. Конечно, исключают из партии.

Татьяна остаётся одна с двумя детками и пробует свести концы с концами. Семёна реабилитировали и выпустили через 9 месяцев - разобрались всё-таки.

По возвращении Семён работает продавцом в магазине, а вскоре его опять продвигают, назначая директором заготовительной конторы. Состоятельные евреи-родственники рассказывали Иде уже после войны о её отце:"Был рьяным защитником Советской власти и вечно ходил в заплатанных штанах". В тридцать девятом Таня ещё сынишку родила, Лёвушкой назвали.

Началась война. На фронт Семёна отпускать не хотели: "Нам и здесь, в тылу нужны честные люди. На тебя мы можем положиться". Но он настоял на своём. Он должен был пойти защищать свою Родину. Собрали в узлы кое-какой скарб, погрузили на телегу (Семён выпросил лошадь с телегой в колхозе и договорился, что Татьяну с детьми отвезут до Харькова и посадят в поезд - их эвакуировали в Ташкент). Обнял жену и детей, поцеловал на прощание. Это был последний раз, когда Таня видела мужа, а дети - отца. Они даже писем от него не получали - некуда ему было писать...

Ехали долго. Четырёхлетняя Ида страшно боялась бомбёжек - лишь только заслышит гул приближающихся самолётов, спрыгивает с телеги, обезумевшая, и несётся неизвестно куда, не разбирая пути . Таня только сыну успеет крикнуть:"Миша, догони её!" Сама Лёву полуторагодовалого под телегу спрячет и тоже за Идой вдогонку. А Лёва сильно простыл в дороге...
В Харькове их с другими беженцами посадили в вагон и повезли в Ташкент.

Долго ехали, медленно. Больше стояли. Вот на одной из станций Татьяна выбежала из вагона кипятка набрать. А на станции ещё один состав стоит с беженцами. Вдруг видит - лицо родное, знакомое. Да то же Макар, Евин муж!! Тот самый, что вместо отца ей был, в чьём доме она росла. Обнялись, поплакали, рассказали о себе коротенько. Макар и говорит: "Таня, у нас в вагоне мы все родственники собрались, близкие и дальние, нас 25 человек. Мы все вместе держимся, так надёжнее, поддерживаем друг друга. Мы едем в Казахстан. Поехали с нами! Ну, куда ты одна, с тремя детьми?! Не справишься ведь! И помочь некому... А здесь - все родные."

Долго уговаривать её не пришлось. Схватила Лёву на руки, узел; Миша ещё два узла, Ида рядом семенит, тоже тащит что-то. И сели они в поезд к своим родственникам. И поехали в Казахстан.

Потом уже, после войны, бабушка часто думала: вот не встреть она тогда Макарa, как бы судьба сложилась?? Приехала бы в Ташкент, в сытный город; может, и нужды не знала бы. Зачем судьбе было угодно, чтобы на каком-то полустанке она вдруг вышла из поезда, который вёз её, возможно, в благополучное будущее, и пересела в поезд, идущий в другом направлении...

Часть вторая - Казахстан.

Бесконечной была дорога. Подолгу стояли на полустанках и перегонах. Наконец, вот он - Казахстан. Высадили на какой-то станции, погрузили на телеги и повезли ещё куда-то. Вокруг - степи без конца и края...

Колхоз, который принял беженцев, гордо назывался "Имени Сталина". Под жильё выделили часть школы. В небольшом одноэтажном здании до войны была школа-четырёхлетка , так три классные комнаты из четырёх освободили, и людей туда поселили, человек по тpидцать в каждой. Ничего, жить можно. Сразу и на работу определили. Работы много было - колхоз животноводческий, поставлял продукцию для фронта - мясо, птицу, зерно. За скотиной ухаживать надо и корма заготовлять. Миша, ему тогда одиннадцать лет было, на работу вместе со взрослыми ходил. А ходить далеко нужно было, за шесть километров. Каждый день, в любую погоду. И работу выполнять наравне со всеми.

А Татьяна, как приехали, вынуждена была с Лёвушкой в район поехать, в больницу. Заболел ребёночек тяжело, хрипел, задыхался. Маленькое тельце огнём горело, жар было не унять. Умер Лёвушка скоро, не смогли спасти... Горевала Таня сильно, плакала. Но заставила себя успокоиться, думала, как двоих старших поднять, сил бы хватило. Некогда было горю предаваться, похоронила сыночка - и на работу.
С Мишей вместе ходили. Пшеницу, ячмень убирать помогали, сено косили, сушили, укладывали. А весной пахали. Быков не было, так коров запрягали, а Миша погонял. Идочку дома оставляли - а куда ж её? Да дома тоже опасно было, иногда чеченцы приходили. Отбирали всю еду, какая была, а будешь сопротивляться - и убить могли. Руководство колхоза так всех и предупреждало - отдавать всё сразу, не спорить, тогда в живых оставят. Ида хорошо помнит, как раз мама лепёшек напекла (простые лепёшки, на воде), ей кушать оставила. Вошли чеченцы, потребовали еду. Она им всё сразу отдала, как учили. Не тронули девочку, а потом и не приходили: видели, что взять там нечего.

(Июль, 2007 год)